tout abus sera puni

Да, в целом верно, гениальные стихи
рождаются в период катастрофы.
Но все же сочиняют радостные строфы
своих прекрасных песен пастухи.

Как это правильно: пора ложиться спать
И разрешен полдня заботивший вопрос!
Так притча долго не велит стакан держать,
Иначе жизнь пойдет не жизнь, а на износ.

Notre Dame de Paris, 19 апреля 2008 года.

Какими тропами, какими обходными
путями мы идем к тому, чего заслужим...
Какими строками и рифмами какими
возможно выразить тоску по тем, кто нужен?

Обедал с прекрасным совершенно малым, старшим по испанским QA. Такой чудесный панк, даже на конференциях с ведущими менеджерами выражается, не стесняясь, чуть остепенился лишь в последнее время — женился (второй раз). Почти образец ответственного человека при этом.
Говорит:
— Скоро три года уже, как тут работаю. Время летит. Сначала все-таки повеселее было. А теперь скучно. Каждый раз — одно и то же дерьмо. <...> Нет чтобы что-нибудь придумать, сочинить, нет. Только разгребать за другими дерьмо. Скучно стало.
Я комментирую:
— Ну всё же иногда оно принимает забавные формы ;)
Он:
— Да, конечно. Мы тут — последний фильтр перед тем, как дерьмо польется наружу. Оч-чень ответственная работа.

Наполнен счастьем, как Арктур наполнен светом.
Погода портится, мигрень? — не замечаю...
Чудно, что жизнь не объясняется «Приветом»...
Лишь только кротко и хронически скучаю.

Наверное, я этого не в силах осознать:
Я в Прагу мылился еще в двадцатом веке.
А был я там уже почти что двадцать лет назад,
И вот теперь осталось только смежить веки...

Почти неделю назад я вернулся из совершенно умопомрачительной трехдневной поездки в родной город и все это время хотел сказать всем спасибо. Еще раз спасибо Зару, Дине, да всем, кто все это сочинил, еще раз спасибо Танюшке за приют и пирог, еще раз всем, кто пришел и кто поздравлял, Сонечке, что мы все-таки немного поговорили, родителям, что я их видел больше двух раз, Лизке за много всего разного, и Ане за львиную долю смысла во всем этом мероприятии.

С теми, с кем я успел пересечься, и еще с некоторыми я уже успел поделиться замечательной, хотя и не очень-то новой историей про то как большой скрипач ради эксперимента играл в Вашингтонском метро. Теперь делюсь и со всеми остальными. Вот статья Washington Post. Там есть немножко видео. Вот сокращенный перевод на «ленте.ру».

Ну, собственно, и всё. Музыку, которую он играл, при желании можно найти на youtube. Я готов согласиться, что не на всяком моменте этой музыки я бы остановился послушать сам. Но есть части (Бах, конечно же), от которых у меня по сих пор бегут мурашки, несмотря на то, что за прошедшие десять дней прослушал их несчетное количество раз, и несмотря на то, что смотрю я в youtube, а не вживую в переходе метро, где еще и акустика бывает неплохая.

И в заключение я хочу заметить, что большое количество читающих этот текст, я полагаю, многократно слышали самое начало Chaconne. Но вероятно, многие, как и я, не знали, что это она.

В результате локального катаклизма, а если конкретнее — непредсказуемо идиотского поведения плагина, с помощью которого я часть* постов с сайта дублирую в LJ, из этого самого LJ поудалялись все записи, которые были помечены только меткой «curriculum vitae». Я их повозвращал часа за два, наверное, но пострадали комментарии к тем записям, к которым они были в LJ. Кажется, впрочем, всерьез это коснулось только одной записи, недавней Picky, которая об ошибках. К счастью, обсуждений там почти не было, а названные ошибки я, как и хотел, собрал апдейтом.

*выделяю это место, чтобы не так переживала :Р

Печаль, я знаю точно, излечима:
Когда на то, чтоб утром просыпаться,
Не только повод есть, но и причина,
Она бежит, ей некуда деваться!

«Райский сад», Париж, Forum — Les Halles, 26 июня 2008 года.

Я очень часто спорю сам с собой,
Вообразив кого-то оппонентом.
Ищу и примеряю аргументы
И сам же отвечаю вразнобой.

У меня, знаете, последнее время возникает желание что-нибудь сказать. У меня, правда, нет ощущения, что мне есть что сказать, просто молчать уже как-то совсем тошно. До декабрьских дальневосточных событий была, кажется, какая-то пауза, а вот с тех пор желание это не пропадает. Теперь уже высказались мои замечательные младшие друзья Серж и Ярик, не говоря уже о Саше, у которого всегда хватает на это... м-м... души? Мелькнули в ф-ленте ссылки и на другие статьи и события. Пишет Сатаров: «...И все острее встают вопросы: чего боялись? почему терпели? И не будет ответа...» — и я его не понимаю, мне известны ответы. Пишет Ганапольский, комментируя сказанное коллегой «промолчать об этом — значит признать: да, всё дозволено». Не видел, что пишет Быков, зато немедленно откопал, что он написал заранее. Откопал, тихо положил в боковую колонку на сайте, а сам молчу, всё хаханьки на игрословные темы.

Беда ещё в том, что я тут скорее пессимист. То есть каким-то загадочным образом, глобально — оптимист. Недавно читал, что вот такие «прекраснодушные», которые считают, что в мире все постепенно становится лучше, недостойны права на существование, но мне всё-таки кажется, что как минимум может становиться. Поднимается верхняя планка. А вот локально, у нас — что-то не получается. (Или не получается так быстро, как хотелось бы. В октябрьский свой приезд, по-моему, я решил, что раз у нас так сказать буржуазная революция была на два века позже, чем во Франции, то и к нынешнему уровню жизни общества последней нам светит добраться через два века. Вспоминаются те японцы, которые, когда их спросили, на сколько лет СССР технологически отстал от Японии, переглянувшись, сказали «навсегда».) И, с одной стороны, ужасно жаль и непонятно, за что этой стране и этому народу всё время эта напасть с властью, а с другой уже закрадывается мысль, что может быть, в консерватории что-то надо исправлять?

Но тут, собственно, ничем не лучше, потому что мне совершенно непонятно, что же делать. Непонятно ни что делать, двигаясь «снизу», ни что делать, если пытаться двигаться «сверху». Если начинать с людей, то есть единственная идея — учить. И это, конечно, работает — см. ссылки в начале записи. Но тут можно и в двести лет не уложиться. И нужны люди, которых привычно называть подвижниками, которых, естественным образом, единицы, и пишущий к ним никак не относится (localghost is a wimp, если кто забыл или просто не в курсе). Уже имея в руках какие-то рычаги влияния, даже пусть скажем «власть» — можно что-то делать, хотя, подозреваю, очень сложно, потому что и на тебя тоже можно оказывать влияние. Можно также и чего-то не делать. Но таких начальных условий нет.
А начинать «сверху» кажется принципиально невозможным. Опять же недавно где-то читал о совещании в редакции одной из газет, произошедшем в начале двухтысячных, на котором главред сказал сотрудникам, что, мол, люди, которые сейчас сидят в Кремле, уходить оттуда не собираются, и те, кому это не нравится, лучше сами пусть встанут и выйдут прямо сейчас. Увы, всякие сомнения в том, что это их приоритетная задача, рассеялись. Мальчик из Сербии сказал мне, что там Россию по-прежнему любят и величают матушкой. Я ответил ему, что, к сожалению, вместо того, чтобы двигаться в этом направлении, страна не движется вообще никуда, потому что забота власти — остаться на месте, и он сказал: «Да, и это очень жаль». Я сказал о том же своим коллегам-французам, и они ответили с усмешкой: «Да, мы заметили».

«Речь идет не о конституционной реформе, а именно о корректировке Конституции.»

«Дверь в страну мигунов», Москва, 5 мая 2008 года.

Всякий раз, когда я собираюсь написать «запись дневникового характера», не отягощенную никаким общественно интересным сюжетом и художественными изысками, я начинаю думать, надо ли это вообще записывать, то есть будет ли это кто-то читать. В подавляющем большинстве случаев, продолжая об этом думать, я написание откладываю, а потом и вовсе от него отказываюсь. Процесс размышления «забивает» или заменяет процесс написания. Последнее время я думаю, что всё-таки при этом теряется возможность впоследствии перечитать самому, а по собственному опыту прочтения чужих подобных записей делаю вывод, что и для друзей-родственников в них смысл есть. (Тем не менее, мне скорее кажется, что публикацию подобных текстов следует ограничить собственным сайтом.)

Так вот, в типа современном электропоезде из Шереметьево я решил заняться полезным делом — составить список прочитанных за год книжек, раз уж я практически ничего о них не писал вовремя, и заодно список книжек, имеющихся дома. Это было забавное упражнение на память после практически бессонной ночи, мне удалось выполнить его примерно на три четверти (первый список лучше, второй хуже). На мою удачу (:)), в этом году я читал совсем мало.

Список имеющихся дома книжек я разошлю коллегам и другим знакомым, а прочитанное в 2008 — вот:
Нора Галь, «Слово живое и мертвое» (10/10)
Максим Кронгауз, «Русский язык на грани нервного срыва»
Анатолий Гладилин, «Жулики, добро пожаловать в Париж»
Вера Полозкова, «Непоэмание»
Давид Самойлов, «Книга о русской рифме»
А. П. Чехов, «Невеста», «Архиерей» и что-то еще — на русском/французском
(2) Аркадий и Борис Стругацкие, «Хромая судьба»
Филип Рот, «Случай портного»
Дж. М. Кутзее, «Сумеречная земля»
Дмитрий Быков, «Списанные»
Наум Надеждин, «Сотворение мира»
Андре Жид, «Фальшивомонетчики» (!)
Клайв С. Льюис, «Любовь, страдание, надежда»
Дмитрий Быков, «На пустом месте»
Ф. М. Достоевский, «Дневник писателя» (том первый)
Ian McEwan, «Atonement» (!)
Захар Прилепин, «Санькя» (!)
Джонатан Сафран Фоер, «Жутко громко и запредельно близко» (!)
Ирвин Ялом, «Вглядываясь в солнце: жизнь без страха смерти»
Вера Полозкова и Ольга Паволга, «Фотосинтез»

Голуби. Париж, у Hotel de Ville, 19 апреля 2008 года.

Поднимаюсь с утра с неохотой:
Утомлен скучноватой работой,
Но зато с настроеньем отличным,
Гармоничным и оптимистичным.

Карнавал. Версаль, 19 апреля 2008 года.

Вернемся к нашим бананам.

(понятно, что не первый, но сам)

сволотворчество

эталол метра и этанол литра